Из журнала «Вопросы философии», № 5, 1965 г., стр. 35-46

Движение человечества к коммунизму и буржуазная концепция «единого индустриального общества»

Академик М. Б. МИТИН, В. С. СЕМЕНОВ

Съвременната епоха се характерира с остра борба на комунисти­ческа и буржоазна идеология. В тази борба намира отражение вели­кия исторически процес на преход на човечеството от капитализъм към ком­унизъм.

1. «Логиката» на развитие на съвременната буржоазна идеология

За 20 години сле края на втората световна война, в идеологията на империализма са станали значителни изменения. Ние не говорим тук специално за главното идейно-политическо оръжие на империализма — излязло от антикомунизма, с които се ползват със стандартни приоми клеветите и фалшификациите, насочени про­тив страните от социализма и марксиско-ленинското учение.

Первият етап — 50-те години. На база по-рано появилите се (основно в 1950—1955 година) теория на «разсейване» на собствеността, «уравняване» и «революция» в доходите, «демократизаци» на капитала в 1956 година била сформулирана доктрина на «народен капитализъм», допълнена от концепцията  на «държава на всеобщо благоденствие (тя е от 1954—1958 година). В реформистската литература този етап се характеризира с разпространение на теорията на «трансформация» на капита­лизма, преход към «демократичен» или «хуманитарен», социализъм.

Втори етап — 60-те години. Характеризира се с появата в буржоазната идеология на теория «за единно индустриално общество» (началото на 1958 година) и «стадии на ръст» (1960 година), все по-широко раз­работвани днес.

Всички тези теории, по същество, служат за една цел: те защитават капитализма, стремят се да оправдаят и увековечат буржоазия строй. Но го правят различно, в зависимост от сменящата се обстановка.

На всички тези теории независимо от желанието и волята на самите бур­жоазни идеолози лежи печата на важни обективни изменения, станали в света.

Пълновластно господствалия в XIX век капитализъм в новото столетие дошъл на смяна социализма — отначало в една страна, а след това и в други страни, образували световната система от социалистически държави. XX век станала епоха на преход от капитализъм към комунизъм.

Реакцията на буржоазните идеолози на процесите, станали в съвременния свят, била резюмирана в следната теза: капитализмът на XX век не е тъждествен на капитализма от миналото XIX столетие.

По техния замисъл, този тезис трябва да служи за пряко изразяване против марксическото разбиране на съвременното обществено развитие. Но марксизма-ленинизма никога не са отричали дълбоките изменения, станали в социално-икономическата структура на капитализма.

Въпреки тези обективни исторически процеси буржоазните идеолози заявяват, че капитализма отива не към залез, а към «обновление». При това е характерен преди всичко за най- развитата ка­питалистическа страна — САЩ. В книгата «САЩ, перманентна револю­ция», издадена в 1951 година в списание «Форчън», четем: «Капита­лизмът в САЩ се намира в процес на преобразуване; още сега той има малко сходства с класическия капитализъм (против който, напри­мер, преди повече от сто години е писал Карл Маркс)». В 1956 година на изложение, организирано от Съвета по реклама и правителството на САащ, (тя трябвало да се състои в Латинска Америка и в редица други страни), «новия», «преобразуван» капитализъм на САЩ бил разреклами­рн, като «народен капитализъм». Излижението се открило с огромен аншлагом: «Съединени Щати — народен капитализъм. Нов път на живота за хората». В тясна връзка с теорията за «народния капитализъм» се развива и теорията за «държавата на всеобщото благоденствие». «Държавата на всеобщото благоденствие— утвърждавал А. Пиг— коренно се отличава от държави, които се грижат за интересите нс отделни привилегировани класи» (A. Pigou. Some Aspects of Welfare State. «Diogenes», New York, 1954, № 7, p. 3). Целта на тази нова държава- писал американския икономист К. Боулдинг, «се състои в осигуряването на общо благосъстояние на всички негови членове» (К. Воulding. Principles of Economic Policy, New York, 1958, p. 11).

Но не минало и десетилетие и буржоазните мисли за «на­родния капитализъм» и «сържавата на всеобщото благоденствие» претър­пели пълен крах. Действителността в САЩ и другите капиталистически страни с цялата очевидност показала, че в буржоазния строй няма ни­що народно, че това е строй експлоататорски.

В тази статия ние искаме да проследим логиката на развитие на тези и последващите буржоазни концепции.

В теорията на «народния капитализъм» се говори за някакви преобразования на отделните страни на живота на капи­талистическите общества: за изменения в разпределението на собствено­ст, доходи, в организации за управление на предприятия, във функциите на буржоазната държава. Простото сумиране на концепциите за «револю­циите» в някои сфери от живота на САЩ и други капиталистически страни съставило основа на теорията на «народния капитализъм». Показателно е че с това «обновение» буржоазните идеолози се опитват да характеризират в този период, още не отказвайки се от самото слово «капитализъм». За това говори названието на теорията — «народен капитализъм». «Държавата на всеобщото благоденствие» отново се разглежда, като ка­питалистическа държава. Държавата- подчертавал един от буржоазните социолози, остава «в рамките на все още доминиращия капитализъм, но то се явява не само оръдие за угнетение на работниците, но и средство за осигуряване на всеобщо благополучие…» (F. Sternberg. Marx und die Gegenwart, Koln, 1955, S. 346).

Такива са били тези, доволно бързо излезлите от сцената буржоаз­ни и реформистски «теории», опитващи се да преукрасят капитализма и да му придадат в очите на широките маси привлекателност с по­моща на понятия- «народни», «трансформирани», осигуряващи «всеобщо благоденствие» и т. н.

Друг характер има възникналата в 60-те години буржоазна доктрина на «единно индустриално общество», съгласно която се твър­ди, че в нашата епоха съществува «единен мир», расте сход­ството между капитализма и социализма.

1. Източници и съдържание на теорията на «единното индустриално общество»

Концепцията на «индустриалното общество» за първи път била изложена в книгата на френския буржоазен социолог Р. Арон «Развитие на инду­стриалното общество и социална стратификация» (1957—1958), пред­ставляващи сборник от прочетени лекции. Същността на своята концеп­ция Р. Арон изразил с пределна ясност. Понятието «индустриално общество» се явява «способ да се избегне от самото начало на конфликта: социализъм — капитализъм — и да се считат те двете страни на един род… Аз не задавам въпрос — продължава той — какви са социалните последствия на капиталистическия строй, а се занимавам с изясняване на това, какви са социалните последствия на индустриалното общество, като цяло» (R. Aron. Le developpement de la societe industrielle et la stratification sociale, v. I, Paris, 1957, p. 25—27). В издадените в 1962 го­дина лекции Р. Арон, опирайкисе на субективното право на изследователя вземайки за изходен пункт всяко социално явление, пише: «Вместо да се взема, като основна историческа категория капитализма, ние избрахме индустриалното общество» (R. Aron. Dixhuit lemons sur la societe industrielle, Paris, 1962, p. 363).

Понятието «единно индустриално общество», според Р. Арон обеди­нява всички индустриално развити страни без различие на техния социално- политически строй. Това е — «общество — заявява Р. Арон — където инду­стрията, при това в големи мащаби става най-характерна на форма на производство» (там, стр. 97).

Р. Арон не може да не засегне двете «разновидности» на «индустриално­то общество» — западното и съветското. Но основа различието между тях, различието в собствеността на средствата за производство, той обявил за «незначителен въпрос». За индустриалното развитие, подчертава Р. Арон, има значение не това, в чии ръце се намират средствата за производства, а съвкупността от разнообразните «национални фактори», едва ли не главен от който се явява психологическия фактор — от­ношението на населението към труда. А самото това отношение не се опреде­ля със съществуващите форми на собственост, с характера на произ­водственните отношения!

Никой няма да отрича, че при повърхностен технико-икономи­чески подход може да се намери немалко общо между развитите капита­листически и социалистическите страни. Това е разбираемо, защото някои сходни черти се определят от закономерностите в развитието на тех­никата, те не са обусловени непосредственно от производственните, общественни отношения (макар, че последните оказват на тях много голямо въздействие). Пролетариатът се намира в положение на експлоати­рана, угнетена обществена класа. В условията на социализъм, където е установена общественна собственост на средствата за производство, тези необходими изменения, свързани с процеса на индустриализация, но­сят качественно друг характер.

За абсолютизацията на буржуазните социолози на някакво външно сходство в развитието на индустриалните страни в социализма и капитализма послужила една от гносеологическите основи на теорията на «индустри­алното общество». Друг неин гносеологически източник — метафизиче­скoто откъсване на производителните сили (или още по-точно: технико-икономиче­ските показатели на развитие на обществото) от производственните отношения, формата на собственост.

Производственните отношения, формата на собственост — това е неотм­енима страна на способа на производство на всяко общество. Еднаквите по ниво на развитие страны (например, индустриалните) сa различни, даже противоположни по социален тип, ако в тях съществуват различ­ни, противоположни форми на собственост.

Най-пълно и разгърнато изложение на теорията на «индустриалното общество» е дадено от американския буржоазен икономист и социолог Уолт Уитмън Рoстou в книгата «Стадии на икономически ръст. Некомунистически манифест» (1960 год), която буквално му изградила кариерата. При президента Дж. Кенеди У. Рoстou заемал пост на съветник на президента по въпросите на националната безопасност и възглавявал съвета по планиране на политиката в държавния департамент на САЩ. По-късно като съветник на държавния департамент на САЩ, често чел лекции в други държави (неотдавна той посетил Латинска Америка, а в април 1965 година — Япония, където неговите лекции били скъсани).

У. Ростоу дал на концепцията «индустриално общество» не само съвременно, но и историческо тълкуване. Неговата теория «стадии на ръста» пряко насочена против социализма, отрича обективно закономер­ния характер на възникване на социалистическото общество, необходи­мостта от замяна на капитализма.

Човешката история е естественоисторически процес, за­ключаващ се в развития и смяна на обществено-икономическите форма­ции. Историята неопровержимо доказала обективната неизбежност при смяната на първобитнообщинния строй с робовладелския, смяната на робовладелския с феодализма, израстването от неговите недра на капитализ­ма и накрая революционното утвърждаване вместо на експлоататорския капиталистически строй с по-висшата, комунистическа формация. При това същество и лице всяка общественна формация се определя не само от нивото на развитие на производителните сили и произтичащите от това възможности на потребление. Ф. Енгелс подчертавал, че «обще­ството определя икономическите отношения, производството и обмяната…» (К. Маркс и Ф. Енгелс. Съч., т. 20, стр. 640). Марксизмът «е крайна причина и решаваща движеща сила на всички важни истори­чески събития намира в икономическото развитие на обществото, в изме­нение на способа на производство и обмяна, в произтичащото от това разделе­ние на обществото на различни класи и в борбата на тези класи между себе си» (К. Маркс и Ф. Енгелс. Съч., т. 22, стр. 306).

Концепцията на «индустриалното общество» и «стадиите на ръст» външно се застъпват под научната доктрина и даже частично под марксизма (достатъчно е да напомним за  изрично «икономическия» характер, за при­знаването на редица естествено сменящи се един с друг стадии в историята и т.н.). Но по своето същество и изводи те са пряко противоположни на марксическата наука.

У. Ростоу, например заявява, че уж има някакво «сходство между историческата теория на Маркс и теориите на стадии на развитие». Това сходство се заключава в това, че и двете теории «изучават, като цяло развиването на обществото, разглеждано в икономическа перспектива… И двете при­знават факта, че икономическите изменения имат социални, полити­чески и културни последствия…» (W. W. Rostow. The Stages of Economic Growth. A Non-Communist Manifesto, Cambridge, 1960, p. 148). Но какво имат предвид авторите на теорията за «индустриалното общество» под «икономическа перспектива»? Това не е нищо повече от абсолютизация на тех­нико-икономическите показатели: ниво на развитие на промишленост, тех­ника, стопанството, като цяло, науката и особено дъловете натрупани от капитала, или размера на тази част от националния доход, която отива на нови капиталовложения в икономиката. При това привържениците на концепцията на «инду­стриалното общество», по принип изпускат такъв важен еле­мент от производителните сили, като самите производители, трудещите се.

Привържениците на концепцията за «индустриално общество» се отказват от анализ на способа на производство, от разглеждането на обществото, като разви­ващо се цяло, като социално-икономически организъм.

Самият «икономически» подход в края на краищата служи за теоре­тиците на «индустриалното общество» само като ширма, скриваща субек­тивно-идеалистическата, волунтаристска в своята основа трактовка на об­щественото развитие. По думите на У. Ростоу, решаваща роля в развитието на послетрадиционните общества играе «не икономиката, а …общия об­раз на действия, посредством които се извършва избор…» (W. Rostow. Op. cit., p. 150).

В истории У. Ростоу выделил пять «стадий роста» (то есть столько же, сколько общественно-экономических формаций выявлено марксиз­мом). Первая стадия — это как бы предыстория индустриального разви­тия, «традиционное общество», поглотившее все ранние общественно-­экономические формации и длившееся до конца феодализма. Последую­щая история человечества превращается у Ростоу в своего рода прелю­дию к «индустриальному обществу». Вторая стадия, так называемое «переходное общество», условно совпадает с периодом возникновения домонополистического капитализма. Третья («период сдвига») охваты­вает процесс развития от домонополистического к монополистическому капитализму. Индустриальное общество воцаряется на четвертой стадии, характеризуемой как «период зрелости». Наконец, история находит свое завершение в последней, пятой стадии развития, именуемой «эрой высо­кого уровня массового потребления».

Классовый смысл доктрины «единого индустриального общества» и «стадий роста» — защита капиталистического строя. Но эта защита осуществляется по-иному, чем в период господства доктрин «народного капитализма» и «государства всеобщего благоденствия». Тогда говори­лось о «революционном» изменении отдельных сторон жизни капитали­стического общества. Теперь делается попытка доказать, будто все капиталистическое общество претерпело преобразования, затрагивающие самую его основу. Тогда при всех изменениях при­знавалось сохранение самого капитализма («народный», но капита­лизм). Теперь проводится мысль о том, что капиталистическое общество исчезло: его заменило «индустриальное общество».

Но и это не все. В «теории стадий» делается попытка защитить ка­питализм в аспекте глобальном, всемирно-историческом, «снять» не толь­ко его собственные внутренние противоречия, но и основное про­тиворечие всей современной эпохи. Революционный пере­ход от капитализма к социализму, осуществленный в ряде стран, вызре­вание предпосылок такого перехода во многих освободившихся го­сударствах — эти основные процессы современного мирового развития совершенно исчезают в писаниях теоретиков «индустриального обще­ства» и «стадий роста».

1. Превращение теории «единого индустриального мира» в ведущую доктрину буржуазной идеологии.

Теория развития «единого индустриального общества» стала в по­следние пять лет чрезвычайно популярной в капиталистическом мире. Она нашла ревностных защитников и пропагандистов в лице американ­ских социологов С. Липсета, У. Мура, А. Фельдмана, Д. Белла, Э. Шилза, А. Инкелеса, экономистов С. Кузнеца, Б. Хозелитца, многих социо­логов и экономистов Англии, ФРГ и других капиталистических стран. Ее усиленно пропагандировали буржуазные социологи на V Всемирном социологическом конгрессе, состоявшемся в сентябре 1962 года в Ва­шингтоне. В последние годы от этой доктрины отпочковалось несколько теорий, в частности теории «массового общества» (Д. Белл), «модерни­зации» и др.

Концепция «единого индустриального общества» играет сегодня роль основного оружия в идеологической борьбе против коммунизма, входит в официальную доктрину США и других империалистических государств. Она используется для оправдания важнейших внутриполити­ческих и внешнеполитических актов империалистических держав.

Можно выделить ряд причин, обусловивших столь широкое распро­странение этой концепции, превращение ее в составную часть официаль­ной идеологии империализма.

Во-первых, У. Ростоу предложил буржуазной идеологии относитель­но цельную картину всемирно-исторического процесса, подобие обще­теоретического объяснения развития общества. Это явилось свое­го рода «событием» для нищей теоретическими обобщениями, увязнув­шей в частностях, во второстепенных и третьестепенных проблемах, бур­жуазной общественной науки.

Во-вторых, немалое значение сыграло то, что в центре теории «еди­ного индустриального общества» и «стадий роста» оказались важные современные вопросы: о направлениях и тенденциях общест­венного прогресса, о взаимоотношении и соревновании систем социа­лизма и капитализма, о путях развития слаборазвитых стран и т. д. Обращение к животрепещущим темам современности — довольно ред­кое в современной буржуазной науке явление.

В-третьих, теория «индустриального общества» импонирует буржу­азным идеологам своим технико-экономическим подходом к общественным процессам. Ныне уже трудно рассчитывать даже на вре­менную популярность концепций, с порога отбрасывающих экономиче­скую сторону развития общества. Поэтому буржуазные социологи, стре­мясь подчеркнуть «научность» «теории стадий», указывают на ее «эко­номический», чуть ли не «материалистический» характер.

В-четвертых, теория «единого индустриального общества» ставит в центр внимания рост производства товаров потребления в индустриаль­ных странах; формулируя свой критерий прогресса, она делает ставку не на рассудок людей, а на их предрассудки, прежде всего на предрас­судки обывателя, мелкого потребителя. Эта теория всяче­ски подогревает и укрепляет его стихийные настроения, предубеждения и привычки, его равнодушие к коренным, глубинным процессам, опреде­ляющим современное мировое развитие.

В-пятых — и это раскрывает главное,— теория «индустриального общества» и «стадий роста» прямо направлена против марксизма, непо­средственно служит задачам идеологической борьбы с коммунизмом. Фарисейски заявляя, будто концепция «стадий роста» имеет сходство с теорией К. Маркса, У. Ростоу показывает ее действительную классовую сущность, когда говорит, что его «теория развития в известном смысле является альтернативой марксистской интерпретации современной исто­рии» (W. Rostow. Op. cit., p. 149—156).

Битве идей современные империалисты и их идеологи придают иск­лючительно большое значение. Об этом ясно свидетельствует высказы­вание профессора Брайэмского университета Р. Дж. Монсена в книге «Современный американский капитализм»: «В идеологической войне, ко­торую Соединенные Штаты ведут против коммунизма на международной арене и особенно в слаборазвитых странах, вероятно, воплощается глав­ная битва нашего времени» (R. J. Monsen. Modern American Capita­lism, Boston, 1963, p. IX). В связи с этим, по его мнению, перед пра­вительством США стоит сложный вопрос: «В чем должен заключаться и каким с политической точки зрения может быть экспортный вариант идеологии американского капитализма?» (там же, стр. 17). Такой «экспортный вариант», по Р. Дж. Монсену, должен выражать главную идею о том, что «капитализм в собственном смысле этого слова в настоя­щее время не существует, даже если предположить, что он существовал в Англии или в Америке сто лет назад» (там же, стр. 13). Этой идее как раз и отвечает концепция «единого индустриального общества» и «стадий роста».

В рассуждениях Р. Дж. Монсена поражает следующее вопиющее противоречие, наблюдаемое, впрочем, у большинства буржуазных иде­ологов. Свою книгу он озаглавил «Современный американский капита­лизм» и пишет об «экспортном варианте идеологии американского капитализма». Следовательно, сам он не сомневается в том, что в США существует капитализм, но агитирует за прямо противоположный тезис: «капитализма не существует». Эта классовая логика с головой выдает буржуазных идеологов: они сами не верят в то, что пишут о ка­питализме.

Концепцию «индустриального общества» взяли на вооружение так­же реформистские теоретики и политики. Здесь уместно указать на своеобразный взаимообмен идеями между буржуазными и реформистски­ми идеологами. В 50-х годах, когда была выдвинута буржуазная доктри­на «народного капитализма», реформистские лидеры пошли в изобрете­нии идей защиты буржуазного общества еще дальше, заявив о трансфор­мации капитализма в «демократический социализм». Этот «опыт», не­сомненно, учли идеологи буржуазии и разработали «новую» концепцию, согласно которой на смену капитализму приходит уже не социализм, а «индустриальное общество». Теперь реформистским деятелям вновь при­шлось учиться «уму-разуму» и повторять зады буржуазной премудрости.

В книге лидера лейбористской партии Австралии А. Колуэлла «Роль лейборизма в современном обществе» утверждается, будто в результате происшедших в мире за последние годы «многих существенных измене­ний» в Австралии уже не существует капитализма. Он переродился в не­кое «техническое общество». «В настоящее время мы живем не столько в капиталистическом обществе, сколько в техническом обществе…» (A. Calwell. Labor’s Role in Modern Society, Melbourne, 1963, p. 81). И это говорится о стране, в которой, по признанию самого лейбористско­го деятеля, «бесспорно, никаких «равных возможностей» не существует, хотя австралийские либералы и утверждают обратное» (там же, стр. 86). Как свидетельствует А. Колуэлл, «средства производства и рас­пределения в Австралии концентрируются в руках все меньшего числа людей, и монополии продолжают увеличивать свой контроль над тем, что мы едим, носим, и над тем, как мы живем» (там же, стр. 119—120).

1. Социальные функции теории «индустриального общества» и «растущего сходства» стран социализма и капитализма

Теория «индустриального общества» выполняет в настоящее время ряд социальных функций. С разной степенью эффективности она исполь­зуется в трех основных аспектах:

— как теория, пытающаяся утверждать, что в современную эпоху существует не два мира (мир социализма и мир капитализма), а «еди­ное индустриальное общество»;

— как концепция о наличии единства между капиталистическими странами;

— как теория, утверждающая наличие однородного общества внутри капиталистических стран.

Во всех этих аспектах концепция «индустриального общества» вы­полняет классовые функции: скрывает противоречия и антагонизмы, порождаемые буржуазным строем, защищает эксплуататорские поряд­ки, увековечивает капитализм.

Буржуазные политические деятели и идеологи все более широко проводят в последнее время мысль о том, что «индустриальное обще­ство» неизбежно порождает внутреннее единство, «социальную однород­ность» в капиталистических странах. Старые буржуазно-реформистские теории «классового мира» и «сотрудничества» ныне стали выступать в обличье концепций «однородного» и «единого» западного общества.

Теория «единого индустриального общества» активно применяется для обоснования и рекламы «социально единой Европы». В непосредст­венном контакте развивались доктрины, обосновывающие такие формы империалистической интеграции, как «Общий рынок», «Евратом», «Евро­пейское объединение угля и стали».

Но наиболее далеко идущие классовые цели теории «индустриально­го общества» выявляются тогда, когда она используется для обоснова­ния доктрины «единого мира», для отрицания противоположности меж­ду социализмом и капитализмом.

На первый взгляд может показаться, что, говоря об «единстве» со­циализма и капитализма, о «растущем сходстве» между ними, привер­женцы теории «индустриального общества» утверждают нечто противо­положное воинственным, откровенно клеветническим, фальсификатор­ским домыслам антикоммунизма. Однако это неверно. Теория «единого индустриального общества», «растущего сходства» капитализма и со­циализма по самому своему существу является откровенно ан­тикоммунистической, антимарксистской концеп­цией.

Замазывание коренной противоположности между капитализмом и социализмом, рассмотрение данной противоположности в плане технико-­экономических различий — это только прием в более широкой системе «доказательств», подчиненных задаче отрицания объективной не­обходимости замены капитализма социализмом.

Говоря об «единстве» капитализма и социализма, теория «инду­стриального общества» произвольно переносит социальные пороки ка­питалистического общества на мир социализма. Так поступают, напри­мер, американские буржуазные социологи, антикоммунисты 3. Бржезинский и С. Хантингтон, авторы книги «Политические системы: США и СССР» (1964).

Теоретики «индустриального общества» широко используют в сво­ей концепции технико-экономические показатели, спекулируют на том, что в развитии экономики и техники у капиталистических стран сохра­няются известные преимущества, а США пока еще занимают первое место в мире по производству продуктов потребления. Согласно «теории стадий» У. Ростоу, СССР и другие индустриальные социалистические страны еще находятся на четвертой стадии «зрелости», а США уже вступили в пятую, высшую и последнюю, стадию «массового потребле­ния». В нее якобы вступают сейчас и капиталистические страны Запад­ной Европы.

Таким образом, если в реальной действительности новый мир пред­ставлен Советским Союзом, всеми социалистическими странами, а от­стающими от них на целую формацию являются империалистические державы, то в толковании теоретиков «индустриального общества» этот новый мир представлен США и другими развитыми странами капитала, от которых будто бы на целую стадию развития отстают индустриальные страны социализма.

Всячески расхваливая первенствующее технико-экономическое по­ложение США, достижения других капиталистических держав, пропо­ведники рассматриваемой теории пытаются воздействовать на освобо­дившиеся от колониализма страны Азии, Африки и Латинской Америки с тем, чтобы повернуть их на капиталистический путь развития.

Рекламируя «индустриальное общество» в качестве магистрального пути человеческой истории, буржуазные идеологи решительно отрицают тот факт, что социализм и коммунизм представляют собой высшую фор­му социально-экономической организации. Объявляя «индустриальное общество» на стадиях «зрелости» и «массового потребления» венцом человеческой истории, они «допускают» социализм и коммунизм только как «возможный вариант» развития на стадиях «переходного общества», «сдвига» и «зрелости» (причем вариант «худший», «ущербный»).

Общая закономерность, прокладывающая себе дорогу в истории, согласно У. Ростоу, — это возникновение и развитие «индустриального общества». Что касается социализма и марксизма, то благоприятная почва для них существует будто бы лишь на ранних стадиях процесса индустриализации. Коммунизм, заявляет Ростоу, представляет собой «болезнь переходного периода» (W. Rostow. Op. сit., p. 133).

Главный классовый вывод из буржуазной теории «единого индустриального общества» сводится к тому, что в результате развития такого общества и усиления сходства между социализмом и капитализ­мом будто бы победит капитализм, а коммунизм отомрет, исчезнет.

Буржуазные идеологи и политики в последнее время пытаются до­казать, что взаимовлияние капитализма и социализма приведет (и чуть ли уже не приводит) к изменению природы социализма. В книге «Дина­мика советского общества» У. Ростоу откровенно заявляет: «Мы можем с полным основанием рассчитывать… на изменение природы советского общества в течение ближайших лет и десятилетий» (W. Rostow. The Dynamics of Soviet Society, New York, 1962, p. 243—244). Еще более определенно он говорит о будущем коммунизма в процессе развития индустриального общества: «С наступлением века массового потребле­ния коммунизм, по всей вероятности, отомрет» (W. Rostow. The Stages of Economic Growth, p. 162). Таким образом, У. Ростоу выразил антикоммунистическую сущность теории «индустриального общества» с предельной ясностью. Все дело, однако, в том, что история движется не по законам «единого индустриального общества», а по законам научного коммунизма Маркса, Энгельса, Ленина.

Не понимая и не желая понять социальной природы и законов раз­вития коммунистической формации, У. Ростоу и другие сторонники теории «индустриального общества» рассматривают проводимые в СССР меры по развитию экономики, подъему благосостояния населения, раз­вертыванию социалистической демократии как «свидетельства» эволю­ции в сторону капитализма. Поистине нужно быть совершенным слеп­цом, чтобы осуществляемое советским народом строительство комму­низма выдавать за «доказательство»… отмирания коммунизма. (Буржуазные идеологи пошли дальше — сознательное разрушение социализма агентами мировой буржуазии в Перестройку они выдают теперь за «закономерное» отмирание социализма, который якобы помер от собственные внутренних противоречий, прежде всего, экономического характера. — прим. РП)

Рассматривая первоначально концепцию «индустриального общест­ва» как средство защиты и увековечивания капитализма, буржуазные идеологи и политики ныне превратили ее в наступательное средство борьбы против марксизма и коммунизма.

1. Теоретическая и практическая несостоятельность буржуазной доктрины «единого индустриального общества»

Порочность буржуазной концепции «единого индустриального обще­ства» состоит в том, что, рассматривая различные, исторически сменяю­щие друг друга типы общественной организации, она полностью игно­рирует систему социально-экономических отношений и прежде всего лежащие в их основе производственные отношения.

Социальный прогресс общества, как и современная стадия развития человечества, определяется не только уровнем развития производитель­ных сил. Критерий социального прогресса нужно искать и в развитии производительных сил и в характере производственных, общественных отношений, в степени их соответствия друг другу. Необходимо брать способ производства в целом, а не отрывать произвольно одну его сто­рону от другой.

Приверженцы теории «индустриального общества» метафизически отбрасывают в своем «анализе» производственные и вообще все общест­венные отношения. Но это не значит, что само по себе исчезает коренное противоречие капиталистического общества — между общественным ха­рактером производства и частнокапиталистической формой присвоения. Все более увеличивающийся в странах капитала разрыв между произво­дительными силами и производственными отношениями ведет к кризи­сам перепроизводства, к незагруженности производственных мощностей, безработице, обусловливает большое количество неквалифицированной и малоквалифицированной рабочей силы.

Коренное противоречие между производительными силами и произ­водственными отношениями в странах капитала находит проявление в классовых антагонизмах и в классовой борьбе. Это та реальность жизни капиталистических стран, которую нельзя скрыть декларациями о «еди­ном» и «однородном» обществе. В империалистических странах число участников стачек составило в последние годы (в миллионах человек): в 1956 году — 8,2, 1959 году — 16, 1962 году — 42, 1963 году — 43. Значи­тельно повысился удельный вес политических стачек (до 80% от общего числа забастовок), что свидетельствует о росте классового сознания тру­дящихся.

Факты усиливающихся социальных противоречий убедительно говорят о том, что в странах Запада существует не какое-то «несоци­альное», «внесоциальное» «индустриальное общество», а самое настоя­щее буржуазное общество, которое неизбежно порождает все новые и новые антагонизмы.

Во всемирном масштабе происходит не усиление «сходства» между двумя социально-политическими системами, о чем не устают твердить идеологи «индустриального общества», а усиление коренного социаль­ного различия между ними, наращивание сил социализма и ослабление сил капитализма. Все экономическое, политическое, культурное разви­тие социалистических и капиталистических стран свидетельствует о глу­боком различии происходящих в них процессов.

Некоторое чисто внешнее технико-экономическое сходство между странами социализма и капитализма говорит не об их социальном пере­растании друг в друга, а наоборот — о подготовке в отживающей капиталистической системе всех необходимых материальных предпосылок для перехода к социализму.

На это еще в начале XX века обращал внимание В. И. Ленин. Кри­тикуя попытки буржуазных и реформистских идеологов спекулировать на технико-экономической «схожести» социалистических и капиталисти­ческих стран в целях защиты капитализма, он писал: «Близость» такого капитализма к социализму должна быть для действительных представи­телей пролетариата доводом за близость, легкость, осуществимость, неот­ложность социалистической революции, а вовсе не доводом за то, чтобы терпимо относиться к отрицанию этой революции и к подкрашиванью капитализма, чем занимаются все реформисты» (В. И. Ленин. Соч., т. 25, стр. 414—415).

Таким образом, «близость» капитализма к социализму — аргумент не в пользу капиталистической системы, а против нее, не в пользу анти­научной доктрины «единого индустриального общества», а в пользу мар­ксизма-ленинизма, лишний раз доказывающий объективную необходи­мость и неизбежность замены капиталистической формации коммуни­стической.

Теоретическая несостоятельность буржуазной доктрины «единого индустриального общества», ее несоответствие фактам капиталистической действительности, реальному положению в мире становятся все более очевидными для целого ряда ученых и деятелей западных стран. Эта «новейшая» идеологическая доктрина современного империализма уже сегодня переживает кризис.

В 1964 году в США был опубликован «Манифест специального ко­митета по проблемам тройственной революции», в число авторов которо­го входят лауреат Нобелевской премии мира Лайнус Полинг, профессор Гарвардского университета Стюарт Хьюз, публицист Майкл Харрингтон, известный американский экономист Р. Теоболд, профсоюзный деятель Р. Хелстейн и другие.

Авторы этого «Манифеста» обращают внимание как раз на то, что пытаются скрыть проповедники «индустриального общества», — на социальные противоречия капитализма. Их главный вывод сводится к следующему: существующая в странах капитала «современная система промышленного производства больше не жизнеспособна» («The Worker». 31. III. 1964). Для США, заявляют они, характерен «исторический пара­докс, состоящий в том, что значительная часть населения страны суще­ствует на минимальные, почти нищенские доходы, в то время как произ­водственный потенциал страны в состоянии удовлетворить нужды каж­дого американца». (Сейчас этот «исторический парадокс» характерен уже для всей мировой экономики. — прим. РП)

В «Манифесте» приводятся многочисленные примеры неразрешимых социальных противоречий, созданных капиталистическим индустриаль­ным развитием. Это прежде всего безработица, размеры которой умыш­ленно занижаются официальной статистикой. «Помимо 5,5% рабочей силы, официально числящейся безработной, еще около 4% в 1962 го­ду искали работу, но сумели найти лишь неполный заработок. Число людей, желающих сегодня иметь работу, но не получивших ее, состав­ляет более 8 миллионов, а не 4 миллиона, как указывает официальная статистика». Особенно велик уровень безработицы среди молодежи, престарелых и представителей национальных меньшинств. «Подростки, особенно не окончившие школы, И негры начинают сознавать, что им нет места в трудовом процессе… Эта категория людей образует значи­тельную часть «сектора нищеты» в американском обществе».

Наряду с безработицей большой социальной проблемой в США является неравноправное положение негритянского народа и всех «цвет­ных», дискриминация их со стороны реакционных кругов страны. Ныне «полноправное участие в экономической и социальной жизни Америки стало для негров вопросом элементарной справедливости». Однако, при­знают авторы «Манифеста», «требования движения за гражданские пра­ва не могут быть удовлетворены при современных общественных усло­виях».

В буржуазном обществе продолжается процесс поляризации, рас­кола на богатых и бедных, что начисто отметает россказни проповедни­ков теории «единого индустриального общества» о «социальной одно­родности» капитализма. «В США складывается устойчивое социальное «дно». Около 38 миллионов американцев, почти одна пятая населения, все еще живут в нищете. Доля общей суммы доходов, полученная бед­нейшими 20% населения, была равна 4,9% в 1944 году и 4,7% в 1963 году». В «Манифесте» мы находим следующее признание министра тру­да, подытожившего наметившиеся тенденции: «Сочетание растущего населения и быстро развивающейся техники делит американских трудя­щихся на десятки миллионов «имущих» и миллионы «неимущих». В нашей экономике, насчитывающей 69 миллионов рабочих мест, обеспе­чены заработком и обладают благоприятными возможностями лишь те, кто имеет необходимую квалификацию. А остальные стоят перед новой и неотвратимой проблемой устранения их из экономической жизни как производителей и как потребителей. Такое положение несет в себе угрозу образования слоя неполноценных людей. Мы не можем примириться с выделением особой нации бедных, неквалифицированных и безработных, существующей в рамках другой нации — нации обеспеченных, имеющих квалификацию и работу».

Авторы «Манифеста» раскрывают самую суть капитализма, когда говорят, что они живут «в обществе хотя и высокопроизводительном, но лишенном человечности». Капитализм антигуманистичен, и причина этого — в существующих общественных отношениях.

В современную эпоху никакие буржуазные лжетеории вроде «еди­ного индустриального общества» не в состоянии скрыть тот неоспори­мый факт, что капитализм в силу своей внутренней антагонистической природы обречен на гибель. Ему на смену идет новый, справедливый и гуманный мир социализма.